Конфронтация Меджлиса крымскотатарского народа и крымской власти продолжается. Диалог, а точнее, отсутствие в нем конструктива активно обсуждают уже далеко за пределами Крыма. В главном офисе исполнительного органа национального съезда крымских татар прошли обыски, а его региональные отделения начали терять свои помещения. Председатель меджлиса Рефат Чубаров, находящийся за пределами Крыма, попросил ООН создать спецмиссию по защите прав коренных народов. Помочь разобраться в сути конфликта и спрогнозировать его итоги агентство «Крым Медиа» попросило политолога, члена Общественной палаты Республики Крым Дениса Батурина.
Лидеры Меджлиса крымскотатарского народа заявили, что прошедшие обыски в меджлисе и в мечетях – это давление на крымских татар и давление на всех мусульман, особенно тех, которые соблюдают все каноны ислама. Как Вы прокомментируете эти заявления и ситуацию в целом?
Эту ситуацию можно определить как процесс деполитизации крымскотатарского движения. Крымские татары не единственные мусульмане в России, и нельзя сказать, что все они под давлением. Речь идёт не о давлении на мусульман – речь идет о том, что существует меджлис крымскотатарского народа, который в политической форме представлял интересы крымских татар, и тесным образом взаимодействовал с религиозными организациями и общинами. Главный момент – есть реальность политической системы, со своей логикой, стратегией, механизмами контроля рисков и защиты. В данной ситуации то, как ведут себя лидеры меджлиса, не вписывается в политическую систему, систему политических отношений, которые существуют в Российской Федерации. Система предполагает разделение вопросов политического участия и представительства, которые осуществлял меджлис, и вопросы обустройства, образования и культурного развития. Главный вопрос – это вопрос ресурсов на обустройство, кто их будет контролировать. Ранее меджлис стремился контролировать ресурсы программы по обустройству, и это ему удавалось, как политическими способами, так и через своих представителей во власти.
То есть, по Вашему мнению, меджлис сам поставил себя в такое положение, не будучи зарегистрированной организацией?
Меджлис столкнулся с тем, что я назвал реальностью политической системы. В Украине власть была и остается разорванной по политическим, идеологическим, региональным политическим линиям, эти разорванные пространства и были полями игры для разных политических сил, в том числе и для меджлиса. Играть в старую игру в новых условиях не получается.
Как Вы думаете, этот процесс деполитизации, который происходит, увенчается успехом? Меджлис потеряет ту поддержку, которую он имеет у крымских татар? Или же, наоборот, все эти обыски лишь сплотят людей?
Ответ на это дадут действия власти. Действия власти, направленные на улучшение тех социально-экономических условий, которые существуют. Самые убедительные проекты, и это касается не только процесса обустройства крымских татар – инфраструктурные. Вот на этой основе и должен решаться вопрос деполитизации. А параллельно власть будет решать вопросы интеграции Крыма в законодательные и юридические практики. Поддержка меджлиса связана с действиями власти в такой же степени, в какой с действиями самого меджлиса.
Госсовет Крыма принимал постановление о признании Курултая и всех органов, которые тот формирует, то есть – о признании меджлиса. Никаких других подзаконных актов или постановлений на этот счет не последовало…
Совершенно верно, но не последовало и никакого движения меджлиса навстречу. Речь шла о политическом взаимодействии, политических договоренностях. Госсовет своё дело сделал, ответа от меджлиса – такого, который позволил бы дальше вести диалог в таком формате – не последовало. Был референдум, в отношении которого меджлис занял позицию неприятия.
А как Вы оцениваете обыски в поисках экстремистской литературы? Не является ли такие действия несколько преждевременным? Люди еще не успели ознакомиться со списком запрещенной литературы, а к ним уже пришли. Мусульмане, крымские татары возмущены и считают это политическим давлением.
Давайте так: у меджлиса как у органа, который претендует на политическую роль в жизни крымских татар, есть юридическое управление, которое должно было проинформировать физических лиц и организации, о тех юридических ситуациях, которые могут быть связаны с вхождением Крыма в Российскую Федерацию. Похоже, это не было сделано, что можно рассматривать как определенную традицию поведения, которая была в Украине.
В каких условиях оказалась крымская власть в этом конфликте?
Прошли выборы, прошел референдум. Крымская власть завершает процесс легитимации. Осталось 9 октября, когда будет избираться глава республики. И здесь возникает вопрос: крымские татары в тех или иных видах объединений, в частности, меджлис – каким образом они видят свое участие во власти? В форме той организации, которая существовала ранее, это вряд ли возможно. Тем более в нынешней ситуация: жесткая конфронтация с Украиной, международные санкции, давление на Россию. И в этой ситуации государство, безусловно, старается себя обезопасить от любых внутренних угроз, какими бы они ни были. Это угрозы, скорее, идеологического и социального формата.
Не могли бы Вы подробнее остановиться на потенциальных угрозах?
Существует угроза создания т.н параллельного общества. Такое параллельное общество фактически выстраивалось и создавалось в рамках Украины, когда крымские татары имели свои представительные и исполнительные органы. Представительный – в лице Курултая, исполнительный – в лице Меджлиса. Имели политические возможности оказывать давление на власть в своих интересах. Сейчас разрушается система лоббирования, которая многие годы создавалась меджлисом в виде представительства во власти, в виде разветвленной структуры, которой могут позавидовать все партии не только в Украине, и не только в России. Организаций в таком формате в России не существует. Вот она, ситуация для Меджлиса. Поэтому, угрозы могут быть социально-культурного типа. Когда формируется параллельное общество со своими идеями, идеологией, стремлениями и целями. Этого не хотелось бы по одной простой причине: всегда будут находиться точки напряжения, когда существует параллельное общество. При интеграции, когда будут решены ресурсные проблемы, тоесть вопросы обустройства: вода, свет, земля, представительство во власти, таких точек будет меньше. Социальные угрозы могут выразиться в неприятии любых действий в отношении крымских татар, какими бы эти действия ни были. Если будет создаваться некое параллельное общество, то будет оказываться противодействие абсолютно всем типам взаимодействий, даже положительным. Это не нужно ни Крыму, ни крымским татарам.
А всему остальному населению Крыма – русским, украинцам, армянам, грекам, болгарам – что бы Вы посоветовали? Как себя вести в этом конфликте?
Мы, как члены этого общества, должны всегда оставаться людьми, это во-первых. Во-вторых – иметь собственное достоинство и, в-третьих, понимать те реальные условия, в которых мы находимся. Первое означает, что мы должны быть, как модно говорить, толерантными. Второе – что мы, если хотим подчеркнуть какую-то свою идентичность – имеем на это право и должны это делать. А третье означает, что мы имеем право это делать в рамках тех законов, которые существуют. Если речь идет о межнациональных отношениях, то, например, в формате национально-культурной автономии.
создание сайта